Это может произойти с каждым.
Депрессия.
Часть первая.
Если кто-то думает, что это никогда не коснется его, могу уверить он, скорее всего, ошибается. Из собственных наблюдений могу сделать вывод, что почти все люди попадают хоть раз в жизни в затяжной стресс, а некоторые многие годы живут в скрытой депрессии, не умея идентифицировать свое состояние. Старики почти все пребывают в острой или латентной депрессии.
Я сам, до того как это случилось со мной, почти с презрением относился к людям, демонстрирующим признаки психической нестабильности, и считал, что это никогда не коснется меня. Откуда взяться психическому сбою у человека со спортивным стажем, при двух метрах роста, ста килограммах веса и неуемной энергии. Я ведь даже не считал, что совершил подвиг, когда перешел с оборванным ахилловым сухожильем через Зеравшанский хребет; с грузом на плечах, через ледники и снежные перевалы на одной ноге. Я ведь мог по две смены отсиживать в мокрой темной штольне, а однажды попал в отпалку (забыли включить сирену и проверить выход людей из штольни) так что отбросило на противоположную стенку и контузия длилась неделями. Это у меня?– который почти неделю отсидел на крыше затопленного охотничьего домика в приморской тайге , ел камус от забытых кем-то лыж и вышел из тайги с песнями, питаясь сырыми рыжиками. Это я? - которому ничего не стоило сделать 40 километров в день по колено в снегу на охоте или просидеть сутки, на льду согнувшись над лункой в пургу. Это я? – который после большеземельской тундры умирал в пульманологическом отделении и смеялся над грустью лечащего врача. Мог ли я поверить, что придет время, и я буду забиваться в угол от страха при одной мысли, что надо выйти на улицу или принять какое-то решение. Увы, депрессия – испытание куда трудней любых перевалов, и физическая подготовка здесь ничего не значит.
Тот, кто прошел через это и победил себя, поймет, о чем идет речь. Кто сейчас находится в этом состоянии, пусть поверит в освобождение. Кто считает, что это не про него - не зарекайся.
Сейчас стало модно наводить статистику о впавших в депрессию, объявлять это состояние болезнью века, лечить химией, повышая доходы фармацевтических фирм и открывать психотерапевтические кабинеты, где за очень хорошие гонорары будут учить, как надо правильно жить. Кстати о последних, моя бы воля, психотерапевтическую практику разрешил бы, только тем, кто сам прошел через это и действительно может понять состояние пациента.
Раз речь идет об эмиграции, замечу, что ностальгия и депрессия известна всем, или почти всем кто покинул родину, какой бы злой мачехой она не была. Познакомившись ближе с русской общиной в Бразилии, я узнал, что все или почти все русские эмигранты прошли через это, кто-то вышел достойно, кто-то стал хроником, а кое-кто так и не победил себя добровольно ушел в ....
Сейчас я понимаю, что депрессия у меня началась почти за год до того как я сам смог идентифицировать это состояние. Было лето, мы снимали деревянный двухэтажный дом в пригороде. Я лежал в гамаке на веранде, было душно, как это бывает всегда в январе на всей территории Бразилии. И вдруг мне показалось, что холодный поток, холодный до боли в костях, прошел через меня. В голове как будто кто-то сказал – «Это смерть прошла рядом». Мгновенный почти эпизод, тогда я не обратил на него внимания, и только через год понял, что это было начало.
У всякой депрессии есть свои причины. У меня, мне кажется, я точно знаю, такой причиной была долгая изнуряющая борьба за выживание в позднеперестроечное время, а потом в заграничных скитаниях. Разве можно сравнить эту нагрузку с размеренной жизнью в советском застое. Даже если нам казалось тогда, что живем мы тяжело и многим обделены, на самом деле система, пусть отчасти ложно, давала иллюзию социальной защиты - ниже пола не упадешь. С развалом социалистической люльки, выехав за рубеж, я взял на себя полную ответственность за себя и своих близких. Это много тяжелее сотни рюкзаков на спине на самом крутом перевале! Сразу надо оговориться - эмиграция бывает разной по количеству и высоте барьеров. Одно дело, когда уезжают семьями “беженцы” известной национальности, так и не понятно каким отличным от других образом угнетенные в СССР, другое дело одиночка без всяких прав кроме временной визы. Первым все условия: гринкарта, советы и поддержка общины; самых ласковых за руку приведут и посадят на теплое место, вторым - пики, насмешки или даже открытое враждебное отношение - у нас своим рабочих мест не хватает, а ты приехал отбирать заработок у наших славных парней. Наблюдая еврейскую эмиграцию в США, встречал депрессию и среди них, но оправдать ее со своей позиции никак не могу. Они не проходят и сотой доли того, что выносят “непривелигированные” эмигранты. Одна русская в США правильно заметила: еврей выбился в США - трудность сравнимая с получением аттестата зрелости средней школы; если же советский не еврей выбился за границей - памятник ему надо ставить и международную премию выдавать в признание выдающихся способностей по выживанию.
